Кавказ. Выпуск XXIII. Родословное древо тюрков - Абул-Гази Багадур-хан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
52
Автор постоянно акцентирует на происхождении тюрков от библейского Иафета.
53
И вновь мы имеем явный намек на приход тюрков откуда-то с запада первоначально в Среднюю Азию.
54
Эти черты погребального обряда сохранялись до недавнего времени у тюрков Сибири, Алтая, у карачаево-балкарцев, тунгусо-манчжурских и финно-угорских народов. Еще в конце XIX века, несмотря на то, что ислам значительно нивелировал старые верования, карачаево-балкарцы сохраняли это обычай. Интерес в этом плане вызывает поминальная тризна с участием «чучела покойника», которое родственники усаживали за стол, и, стеная, жаловались ему, оплакивали его. После этого начиналась тризна, съедали все приготовленные яства. Заключительной частью обряда были скачки и состязания (Азаматов К.Г. Пережитки язычества в верованиях балкарцев // Из истории феодальной Кабарды и Балкарии. Нальчик, 1981. С. 159).
55
Сюжет с близнецами-родоначальниками довольно распространен в древнейшей литературе Востока и Запада. Он также известен в героическом эпосе народов Кавказа «Нарты» (Абаев В.И. Опыт сравнительного анализа легенд о происхождении нартов и римлян // Памяти акад. Н.Я. Марра (1864–1934). М.; Л., 1938. С. 317–337).
56
Букв. «Безымянный».
57
Букв. «Могучий хан» (кара в тюркских языках означает не только «черный», но часто «могучий», «громадный»).
58
Огуз-хан. Известны различные списки рукописи «Огуз-наме», где подробно рассказывается о рождении Огуз-кагана. Интересно привести отрывок об Огуз-кагане из дренеуйгурского варианта этого произведения: «Пусть будет так! – сказали они. Вот его изображение (следует изображение быка); и после они обрели радость. Опять однажды заблистал глаз Ай-кагана, она родила мальчика. Лицо его было голубое, губы огненно-красные, глаза, волосы и брови черные, он был прекраснее прекраснейших. После того как этот мальчик вкусил первого молока от груди своей матери, он больше уже его не пил, а просил только мяса, кушанья и напитков (которые употребляют взрослые). Тогда он стал говорить и в сорок дней вырос совершенно, стал ходить и играть. Его ноги были подобны ногам быка, его туловище – туловищу волка, его лопатка – лопатке соболя, его грудь – груди медведя, его пахи были густо покрыты волосами. Он пас табуны лошадей, ездил верхом и охотился за дичью. По прошествии дней и ночей он сделался юношей. В это время в той стране был большой лес, в котором было много рек и ручьев. Туда приходило много животных, туда прилетало много птиц. В этом лесу жил большой единорог, который пожирал лошадей, так как был большой, лютый зверь; людей он истреблял, втягивая их в себя. Огуз-каган был мужественный князь и вознамерился убить этого единорога. Однажды он отправился на охоту с копьем, стрелою и луком, также с мечом и щитом сел он на коня. Он поймал оленя; привязав его ивовыми прутьями к дереву, пошел далее. После этого наступило утро; с наступлением дня он пришел и увидел, что единорог унес оленя. Тогда он поймал медведя, привязал его своим золототканым поясом к дереву и ушел. Потом наступило утро. С наступлением дня он пришел и увидел, что единорог унес медведя. Тогда он сам расположился под деревом. Единорог явился и попал своей головой в щит Огуза. Огуз ударил копьем по голове единорога и убил его. Мечом отрубил он ему голову и ушел. Опять он вернулся и увидел, что гриф занимается пожиранием внутренностей единорога. Стрелою из лука убил он грифа; голову отрезал и сказал: (вот изображение грифа) «Единорог пожрал оленя, пожрал медведя: мое копье убило единорога, так как оно из железа. Гриф ел единорога, мой лук и стрела убили грифа, так как они из меди». Так он сказал и ушел. Вот изображение единорога (рисунок единорога). Снова однажды Огуз-хан был занят молитвой к Богу, вдруг сделалась тьма и с неба ниспало голубое сияние, более светлое (?) чем солнце и месяц. Огуз-каган пошел к нему и увидел, что среди этого сияния находилась девушка, сидевшая совершенно одна. Это была чудная, красивая девушка, на голове у нее находилось огненное светящееся пятно, подобное полярной звезде. Эта девушка была так прекрасна, что, когда она смеялась, смеялось и синее небо, а когда она плакала, то и синее небо плакало. Когда Огуз-каган увидел ее, то потерял рассудок. Он пошел к ней, полюбил ее, взял ее, лег с ней и достиг исполнения своего желания. Тогда жена его забеременела. После дней и ночей, его глаз заблистал, она родила трех сыновей. Первому они дали имя «Солнце», второму – «Месяц», третьему – «Звезда». Опять однажды пошел Огуз-каган на охоту. Посреди озера он увидел издали дерево, у дверец (?) этого дерева находилась девушка, сидевшая в одиночестве. Это была чудная, красивая девушка, ее очи были синее неба, ее волосы уподоблялись рекам и ручьям, ее зубы – жемчужинам; она была так прекрасна, что народы земные, увидев ее, говорили: «Аи, аи, мы умираем», а молоко превращалось в кумыс. Когда Огуз-каган увидел ее, то потерял рассудок,
